Рассказы очевидцев о жизни после жизни. Люди, пережившие клиническую смерть Кто испытал клиническую смерть отзывы

Что происходит с человеком после клинической смерти? Истории пациентов, переживших клиническую смерть, очень часто свидетельствуют о существовании Бога.

Кто-то предстает перед Господом, кто-то перед сатаной. Люди, которые на мгновение встречаются с Богом, придя в сознание кардинально меняют свою жизнь.

Свидетельства о Боге: что происходит с людьми пережившими клиническую смерть

• Часть историй лишь подтверждают научные факты. Люди, пережившие клиническую смерть, сталкиваются с похожим набором видений, которые имеют научное объяснение.
• За остановкой сердца наступает клиническая смерть мозга. Картинки, которые видят пациенты, приходятся на последние минуты перед клинической смертью, в период агонии организма.

• На однотипность видений оказывают влияние несколько факторов. Нестабильная работа сердца вызывает кислородное голодание мозга. Такое состояние приводит к характерной реакции организма.
• Галлюцинации, в которых пациенту в клинической смерти кажется, что он покидает свое физическое тело, объясняются ускоренным движением глаз. Реальность смешивается с галлюцинациями, возникает зеркальное отражение некоторых картинок.
• Пребывание человека в некотором пространстве — перемещения по узким коридорам, полеты в воздухе, возникают из-за обостренной работы тоннельного зрения на последних минутах жизни. Полеты также связаны с ослабеванием работы вестибулярного аппарата.
• Согласно исследованиям, в момент смерти в организме резко увеличивается показатель серотонина. Такой результат дает человеку безграничное чувство покоя и умиротворения. Наступление клинической смерти погружает пациента в темноту.

Верить в Бога или научные объяснения – решение остается за вами. Понять, что такое клиническая смерть помогут рассказы переживших.

Как в нашем внутреннем мире появляются образы и звуки и связанные с ними мысли? Неужели все это результат работы клеток мозга? Действительно ли сознание рождается в мозге?

Тот механистический подход, согласно которому мозг является центром человеческого сознания подвергается сомнению многими современными учеными. Причина тому – проводимые исследования клинической смерти. Их результаты говорят о том, что сознание может существовать вне тела.

Важно! Эти исследования строились на рассказах людей, переживших клиническую смерть. И этот опыт, хотя и несколько пугающий, но,

Голландский ученый Пим ван Ломмель в аннотации к своей научной статье «Сознание без места. Концепция основанная на научном исследовании людей после клинической смерти», выпущенной в 2013 году написал:

Согласно моим исследованиям, в настоящее время материалистический взгляд на нахождение сознания в мозге, которого придерживается большинство врачей, философов и психологов, слишком ограничен для правильного понимания этого предмета.

Есть веские основания полагать, что наше сознание не ограничивается рамками физического мозга.

Человек может мыслить и осознавать мир даже тогда, когда его мозг мертв.

Невероятно, не так ли?

Про эти исследования Пима Ван Ломмеля я узнала недавно, и меня действительно поразило то, к чему он пришел.

Сознание не равно мозг. Мыслящее сознание существует вне мозга.

Как ученый пришел к подобным заключениям, я расскажу в этой статье.

Все началось с вопроса:

Что видели люди пережившие клиническую смерть?

Уже давно стало известно, что именно видят люди пережившие клиническую смерть. Мы все слышали про свет в конце тоннеля, темный коридор и встречу с умершими родственниками.

По данным исследований, чаще всего люди рассказывают о выходе из своего тела и о том, как они видят себя со стороны.

«Я едва взглянула на переполненную операционную комнату, сирены призывали моего доктора поспешить ко мне, я видела её смотрящую на моё тело и говорящую с ним (со мной) в то время как я парила выше, — счастливая, здоровая и переполненная эмоциями».

«Помню, как меня на каталке повезли по длинному коридору, на лицо положили типа маски с противным запахом и сказали «дыши глубоко, как на физкультуре», я пару раз вдохнула и ничего не помню. Затем воспоминания очень четкие наступили — я выхожу из тела (из под ребер, солнечное сплетение?) и по траектории направляюсь в левый угол потолка.

Я вижу себя в виде розового облачка, не совсем круглого, а сверху и снизу немного примятое. Оно живое и немного движется и форма тоже немного меняется, но размеры прежние. Легкость, близкая к блаженству сложно описать. С земными ощущениями это можно лишь сравнить как плыть под водой и воздуха не хватает, а ты плывешь из последних сил и когда выныриваешь, глотаешь воздух полной грудью. Как можно передать эти ощущения? Только там они другие, более легкие, как будто попал в свой мир. От такого наслаждения я даже не удивилась своему состоянию, было ощущение, что я уже когда-то в нем была или, во всяком случае, так и должно это быть. Ни страха, ни боли — полный «комфорт». Внизу я увидела операционный стол и свое тело.

Два доктора стояли над моим телом, а один рядом с головой. Все они были женщинами. «Ой, это я там что ли?» — подумала я безразлично, «и что же они со мной делают?»

Мне тут же стало это не интересно. Меня гораздо больше заинтересовало, что я могу видеть через стены — «скорая» подъехала, это тоже не интересно.

«Надо же, а дом-то из бревен!» — воскликнула я про себя. Меня очень поразило это, хотя он был оштукатурен с обеих сторон.

Потом я посмотрела в другую сторону и через стены увидела палаты — там ничего интересного не было, смотрю, в коридоре мужчина сидит — руками голову обхватил, локти на коленях. Тут я вспомнила про своих родителей, подумала, что они могут переживать за меня.

Но, ни тоски, ни тяги к ним я не испытывала. Не было той любви, которой я их любила на земле. Меня также охватило безразличие — я наслаждалась своим состоянием. Неожиданно раздался четкий, хорошо поставленный голос «Пора возвращаться!». Я даже подумала, что как диктор по радио, но поняла, что это касается меня.

«Нет, нет, я не хочу, мне здесь так хорошо! Я там так намучилась! Я не хочу!»

Обе эти женщины вышли из своего тела и при этом продолжали «думать». О подобном опыте рассказывают люди, у которых отсутствовала мозговая деятельность!

Они несколько минут находились в состоянии клинической смерти.

Сознание после смерти

Именно этот феномен выхода из тела во время клинической смерти изучает голландский кардиолог доктор Пим ван Ломмель.

Он наблюдал за близкими к смерти состояниями с научной точки зрения. Коллеги по всему миру критиковали его работу.

«Я задался вопросом как эти люди могли сохранять сознание во время остановки сердца. До этого существовали только ретроспективные исследования, проводившиеся на отдельно взятых пациентах. На основании этого ученые сделали вывод, что такое явление могло быть вызвано недостатком кислорода в мозге, страхом, галлюцинациями, побочным действием лекарств. Однако не было проведено ни одного настоящего проспективного научного исследования.

И в 1988 году мы начали такое проспективное исследование в десяти голландских больницах. Изучили 44 случая, когда пациенты пережили остановку сердца».

Эти данные подтверждали, что сознание может существовать и вне тела .

«Считалось, что сознание – это функция мозга. Эта гипотеза никогда не была доказана. И мы должны вернуться к ее обсуждению, потому что люди, переживающие клиническую смерть, согласно проведенному исследованию, в течение нескольких секунд теряют сознание. Нет рефлексов в коре мозга и в стволовой его части. Клинические исследования зафиксировали расширение зрачков, отсутствие дыхания, за которое отвечает дыхательный центр в продолговатом мозге.

При попытке измерить электрическую активность мозга на электроэнцефалограмме мы видим прямую линию уже через 15 секунд и в случае со всеми пациентами проходит не меньше 20 секунд, а часто гораздо больше, прежде, чем их реанимируют.

Люди пережившие клиническую смерть, согласно нашему исследованию, сохраняли когнитивную способность (зрение, память и т.д.), способность четко мыслить и способность испытывать эмоции и это при том, что их мозг не функционировал.

То есть, мне кажется, что результаты нашего исследования – достаточные основания для того, чтобы вернуться к вопросу о том, что сознание может существовать вне тела.

Я считаю, что мозг не является сосредоточением сознания ».

Спасибо всем, кто прочитал до конца. Напишите, в комментариях к этой статье ваше мнение по вопросу: можем ли мы теперь допустить, что сознание существует само по себе? А если вам интересно узнать о моем личном опыте, как я использую силу сознания,

По материалам газеты "АиФ"

Жизнь после смерти есть. И тому существуют тысячи свидетельств. До сих пор фундаментальная наука от подобных рассказов отмахивалась. Однако, как говорила Наталья Бехтерева, знаменитый учёный, всю жизнь изучавшая деятельность мозга, наше сознание — такая материя, что, кажется, уже подобраны ключи к тайной двери. Но за ней обнаруживается ещё десять… Что же все-таки находится за дверью жизни?

«Она всё видит насквозь…»

Галина Лагода возвращалась с мужем на «жигулях» из загородной поездки. Пытаясь разойтись на узком шоссе со встречным грузовиком, муж резко вырулил вправо… Автомобиль смяло о стоявшее у дороги дерево.

Внутривидение

Галину привезли в калининградскую областную больницу с тяжелейшими повреждениями мозга, разрывами почек, лёгких, селезёнки и печени, множеством переломов. Сердце остановилось, давление было на нуле.

— Пролетев чёрный космос, я оказалась в сияющем, залитом светом пространстве, — рассказывает мне Галина Семёновна спустя двадцать лет. — Передо мной стоял огромный мужчина в ослепительно-белой одежде. Его лица я не разглядела из-за направленного на меня светового потока. «Зачем ты сюда пришла?» — сурово спросил он. «Я очень устала, позвольте мне немного отдохнуть». — «Отдохни и возвращайся — у тебя ещё много дел».

Придя в сознание после двух недель, в течение которых она балансировала между жизнью и смертью, больная рассказала завотделением реаниматологии Евгению Затовке, как проходили операции, кто из врачей где стоял и что делал, какое привозили оборудование, из каких шкафов что доставали.

После очередной операции на раздробленной руке Галина во время утреннего врачебного обхода спросила врача-ортопеда: «Ну как ваш желудок?» От изумления он не знал, что ответить — действительно, врача мучили боли в животе.

Сейчас Галина Семёновна живёт в ладу с собой, верит в Бога и совершенно не боится смерти.

«Летал, как облако»

Юрий Бурков, майор запаса, не любит вспоминать о прошлом. Его историю рассказала жена Людмила:
— Юра упал с большой высоты, сломал позвоночник и получил черепно-мозговую травму, потерял сознание. После остановки сердца он долго лежал в коме.

Я пребывала в ужасном стрессе. Во время одного из посещений больницы потеряла ключи. А муж, придя наконец в сознание, первым делом спросил: «Ты нашла ключи?» Я испуганно замотала головой. «Они лежат под лестницей», — сказал он.

Лишь много лет спустя он признался мне: пока был в коме, видел каждый мой шаг и слышал каждое слово — причём как бы далеко от него я ни находилась. Он летал в виде облачка, в том числе и туда, где живут его умершие родители и брат. Мать уговаривала сына вернуться, а брат объяснил, что все они живы, только больше не имеют тел.

Спустя годы, сидя у постели тяжело болевшего сына, он успокаивал супругу: «Людочка, не плачь, я точно знаю, что сейчас он не уйдёт. Ещё год побудет с нами». А через год на поминках умершего сына вразумлял жену: «Он не умер, а только раньше нас с тобой переселился в другой мир. Поверь мне, ведь я там был».

Савелий КАШНИЦКИЙ,Калининград — Москва

Роды под потолком

«Пока врачи пытались меня откачать, я наблюдала интересную вещь: яркий белый свет (такого на Земле-то и нет!) и длинный коридор. И вот я как будто жду, чтобы в этот коридор войти. Но тут врачи реанимировали меня. За это время почувствовала, что ТАМ очень здорово. Даже уходить не хотелось!»

Это воспоминания 19-летней Анны Р., пережившей клиническую смерть. Такие истории в изобилии можно найти на интернет-форумах, где обсуждается тема «жизнь после смерти».

Свет в тоннеле

Свет в конце тоннеля, проносящиеся перед глазами картины жизни, чувство любви и покоя, встречи с умершими родственниками и неким светящимся существом — об этом рассказывают вернувшиеся с того света пациенты. Правда, не все, а лишь 10-15% из них. Остальные не видели и не помнили вообще ничего. Умирающему мозгу не хватает кислорода, вот его и «глючит» — утверждают скептики.

Разногласия в среде учёных дошли до того, что недавно было объявлено о начале нового эксперимента. В течение трёх лет американские и британские врачи будут изучать показания пациентов, у которых останавливалось сердце или отключался мозг. В числе прочего исследователи собираются разложить на полках в палатах реанимации различные картинки. Разглядеть их можно, лишь воспарив под самый потолок. Если пациенты, пережившие клиническую смерть, перескажут их содержание, значит, сознание действительно способно покидать тело.

Одним из первых, кто пытался разъяснить феномен околосмертного опыта, был академик Владимир Неговский. Он основал первый в мире Институт общей реаниматологии. Неговский полагал (и с тех пор научный взгляд не изменился), что «свет в конце тоннеля» объясняется так называемым трубчатым зрением. Кора затылочных долей мозга отмирает постепенно, поле зрения сужается до узкой полосы, создавая впечатление тоннеля.

Аналогичным образом медики объясняют видение картин прошедшей жизни, проносящихся перед взором умирающего. Структуры мозга угасают, а затем восстанавливаются неравномерно. Потому человек успевает вспомнить наиболее яркие события, отложившиеся в памяти. А иллюзия выхода из тела, по мнению врачей, — результат сбоя нервных сигналов. Однако скептики заходят в тупик, когда нужно дать ответ на более каверзные вопросы. Почему слепые от рождения люди в момент клинической смерти видят и затем детально описывают то, что происходит в операционной вокруг них? А такие свидетельства есть.

Выход из тела — защитная реакция

Любопытно, но многие учёные в том, что сознание может покидать тело, не видят ничего мистического. Вопрос лишь, какой из этого делать вывод. Ведущий научный сотрудник Института мозга человека РАН Дмитрий Спивак, входящий в состав Международной ассоциации исследования околосмертельных переживаний, уверяет, что клиническая смерть — лишь один из вариантов изменённого состояния сознания. «Их очень много: это и сны, и наркотический опыт, и стрессовая ситуация, и следствие болезней, — говорит он. — По статистике, до 30% людей хотя бы раз в жизни ощущали выход из тела и наблюдали себя со стороны».

Сам Дмитрий Спивак исследовал психическое состояние рожениц и выяснил, что около 9% женщин во время родов переживают «выход из тела»! Вот показания 33-летней С.: «Во время родов у меня была большая кровопотеря. Неожиданно я стала видеть себя из-под потолка. Исчезли болевые ощущения. А примерно через минуту также неожиданно возвратилась на своё место в палате и вновь стала испытывать сильную боль». Получается, что «выход из тела» — это нормальное явление при родах. Какой-то заложенный в психику механизм, программа, срабатывающая в экстремальных ситуациях.

Бесспорно, роды — ситуация экстремальная. Но что может быть экстремальнее самой смерти?! Не исключено, что «полёт в тоннеле» — это тоже защитная программа, которая включается в роковой для человека момент. А вот что будет с его сознанием (душой) дальше?

«Одну умирающую женщину я попросил: если ТАМ действительно что-то есть, постарайтесь дать мне знак, — вспоминает доктор медицинских наук Андрей Гнездилов, работающий в Санкт-Петербургском хосписе. — И на 40-й день после смерти я увидел её во сне. Женщина произнесла: «Это не смерть». Долгие годы работы в хосписе убедили меня и моих коллег: смерть — это не конец, не разрушение всего. Душа продолжает жить».

Дмитрий ПИСАРЕНКО

Чашка и платье в горошек

Эту историю рассказал Андрей Гнездилов, доктор медицинских наук: «Во время операции у пациентки остановилось сердце. Врачи смогли завести его, и, когда женщину перевели в реанимацию, я навестил её. Она посетовала, что её оперировал не тот хирург, который обещал. А ведь видеть врача она не могла, находясь всё время в бессознательном состоянии. Пациентка рассказала, что во время операции какая-то сила вытолкнула её из тела. Она спокойно разглядывала врачей, но тут её охватил ужас: а что если я умру, не успев попрощаться с мамой и дочкой? И её сознание мгновенно переместилось домой. Она увидела, что мама сидит, вяжет, а дочка играет с куклой. Тут зашла соседка, принесла для дочки платье в горошек. Девочка бросилась к ней, но задела чашку — та упала и разбилась. Соседка сказала: «Ну, это к добру. Видно, Юлю скоро выпишут». И тут пациентка вновь оказалась у операционного стола и услышала: «Всё в порядке, она спасена». Сознание вернулось в тело.

Я зашёл в гости к родственникам этой женщины. И выяснилось, что во время операции к ним… заглядывала соседка с платьем в горошек для девочки и была разбита чашка».

Это не единственный загадочный случай в практике Гнездилова и других работников Санкт-Петербургского хосписа. Их не удивляет, когда врачу снится его больной и благодарит за заботу, за трогательное отношение. А утром, приехав на работу, врач узнаёт: больной-то ночью умер…

Мнение церкви

Священник Владимир Вигилянский, руководитель пресс-службы Московской патриархии:

— Православные люди верят в загробную жизнь и бессмертие. В Священном Писании Ветхого и Нового заветов существует множество подтверждений и свидетельств этому. Само понятие смерти мы рассматриваем только в связи с грядущим воскресением, и эта тайна перестаёт быть таковой, если жить со Христом и ради Христа. «Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек», — говорит Господь (Ин. 11, 26).

По преданию, душа усопшего в первые дни ходит по тем местам, в которых творила правду, а в третий день возносится на небо к престолу Божию, где до девятого дня ей показывают обители святых и красоту рая. В девятый день душа опять приходит к Богу, и её отправляют в ад, где пребывают нечестивые грешники и где душа проходит тридцатидневные мытарства (испытания). На сороковой день душа опять приходит к Престолу Божию, где она предстаёт обнажённой перед судом собственной совести: прошла ли она эти испытания или нет? И даже в том случае, когда некоторые испытания обличают душу в её грехах, мы надеемся на милосердие Бога, у которого все дела жертвенной любви и сострадания не останутся втуне.

Клиническая смерть — сколько существует научных заключений и мистических суждений на эту тему! Но единая, подтвержденная точка зрения по поводу того, что ощущает человек в этот момент, так и не выработана. LADY встретилась с девушками, которые пережили клиническую смерть, и обсудили с ними, что на самом деле значит фраза «я чуть не умерла».

Мария Андреева, гештальт-психотерапевт

Обстоятельства, в связи с которыми я чуть не умерла, я считаю достаточно стыдными: в принципе, это история о том, что я была неспособна сама о себе позаботиться и сама себя спасти. А главное, не смогла обратиться за помощью, когда нужно было это сделать.

Ситуация была такой: в четверг у меня очень сильно заболел живот и появились классические симптомы аппендицита. «Успешно» продиагностировав у себя ротавирусную инфекцию, я начала заниматься самолечением. Положительной динамики не было. Но, по моим ощущениям, живот болел уже не так сильно, чтобы обращаться за помощью. Когда говорят об аппендиците и о риске перфорации органов, пророчат какую-то абсолютно невыносимую боль. Мне казалось, такой боли я не испытывала.

Становилось хуже и хуже, но я игнорировала свои ощущения. Ко вторнику я начала слепнуть, у меня стало падать давление. Вопреки моему сопротивлению приехала мама, которая и отвезла меня в поликлинику. Сознание уже тогда теряло свою остроту. Меня осмотрел инфекционист и сказал, что скорее всего это перитонит. Аппендикс оторвался давным-давно, и всё содержимое вылилось в брюшную полость. Врач сказал маме: шансов выжить у вашей дочери практически нет, готовьтесь к самому худшему. Тогда вызвали скорую.

Воспоминания, несмотря ни на что, у меня какие-то мягкие и светлые. Наверное, психологическая защита именно так работает. В том состоянии нет никакого отчаяния, нет острой борьбы, злости и раздражения. Я чувствовала только благодарность за внимание ко мне и заботу.

Помню, как ехала в больницу, смотрела в окошко, а там небо необыкновенно красивое — меня как-то это успокаивало. И вообще, я не думала тогда о том, что нужно как-то превозмочь это всё, побороть и — всё будет хорошо. По моим ощущениям всё было и так хорошо. И это потрясающее наблюдение.

Когда сейчас люди говорят о том, что боятся смерти, я понимаю, что в самом переживании ее непосредственной близости нет ничего страшного. По крайней мере мой околосмертный опыт говорит об этом. Благостное принятие происходящего, умиротворение, успокоение… Страхи, скорее, берутся от мысли о своей конечности и от неопределенности.

Меня привезли в больницу, сделали рентген. Я глотнула зонд — и это последнее, что я помню до того, как проснулась. По факту, во время операции меня пришлось реанимировать и была зарегистрирована клиническая смерть. Но я об этом ничего не знаю. Периодически люди спрашивают меня о том, видела ли я какие-то тоннели, свет. Нет, я ничего не видела. Ну, мой опыт таков. Не было в этом ничего мистического, эзотерического или божественного. Я просто заснула в одном теле, а проснулась абсолютно в другом. Хотя, разумеется, мне любопытно, что тогда происходило с моим сознанием, но я не буду романтизировать.

Меня оперировали 21-го августа, а пришла в себя я, наверное, 23-го. Помню, как осознала себя в незнакомой обстановке. Я попробовала испугаться, но у меня не получилось. Сейчас понимаю, что это действие транквилизаторов. А следующее воспоминание такое: подходит медсестра, здоровается со мной и такая: «А тебя с того света вытащили, ты чуть не умерла». Мне даже не поверилось в это.

Помню, как я пыталась понять, какое сегодня число. Наверное, раза три спрашивала, забывала и вспоминала. Приходилось тратить огромные силы, чтобы мысль никуда не ушла, она все равно уходила, и я как будто изобретала ее заново.

Я сбросила очень много веса, у меня быстро образовались пролежни. Тело уже готовилось умирать. Кроме того, я могла говорить только шепотом — у меня пропал голос. В тот момент я начала осознавать, насколько он важен в нашей жизни. Буквально: ни позвать, ни ответить. Очень много сил тратится на коммуникацию.

Пожалуй, тогда и началась настоящая борьба. Захотелось во что бы то ни стало вернуться к своей жизни «до». Было грустно оттого, что пропустила две недели тренировок, что давно не веду твиттер. Да, именно такие простые вещи лезли мне в голову. И я очень скучала по близким. Тогда у меня впервые выкристаллизовалась ценность моей семьи как чего-то незыблемого. Несмотря на ссоры, претензии и горечь некоторых воспоминаний, это единственные люди, которые по умолчанию рядом.

В реанимации я провела десять суток и могу сказать, что за это время спеси во мне поубавилось. Когда рассказываю об этом, всегда использую это выражение. Я и сейчас могу казаться немножко высокомерной, но раньше я была гораздо более заносчивым человеком, очень колким и очень защищающимся. Но когда ты долгое время пребываешь в ситуации бессилия, появляется больше человечности и простоты.

Спустя 10 суток реанимации наступил, наверное, самый счастливый день в моей жизни по глубине, искренности и остроте переживаний. Я его до сих пор именно так оцениваю. Это был день, когда меня перевели в общую палату. Начался абсолютно новый этап моей повседневности. Предстояло много злиться и раздражаться из-за того, что абсолютно простые вещи, которые делаются всеми людьми на автомате, у меня просто не выходят. Я не могла нормально глотать, долго читать, разговаривала шепотом. И так должны были проходить мои дни. Я занималась аутотренингами: «Маша, мы собираемся, выздоравливаем, работаем».

В этом периоде знаково то, какими тяжелыми были встречи с некоторыми родными и близкими. Большинство приходили ко мне с каким-то ужасом на лице, с какой-то суетливой заботой и огромным сочувствием. И это абсолютно во мне не отзывалось. У меня создавалось впечатление, что это я сейчас должна о них заботиться. Естественно, у меня не было на это сил. Сама я чувствовала себя нормально и была рада тому, что выжила. И в тот момент мне были нужны устойчивые люди, которые поддержат меня в моей выносливости.

Спустя некоторое время меня выписали. И во мне проснулся голод. Голод буквальный, мне хотелось есть всё. Я помню, как захожу в магазин, вижу лук, и у меня начинается неистовое слюноотделение. Я представляю, как я бы взяла луковицу и прям отгрызла кусок. И мне так вкусно становилось от этих мыслей! Но я была не в силах сделать это, потому что даже глотать нормально не могла.

Что мне дала близость смерти? Я поняла, что жизнь как-то проще, чем я думала. Многие решения и многие действия даются мне сейчас гораздо легче. Я могу сейчас встать и войти в открытую дверь, если метафорически выражаться. А раньше я выдумывала себе какие-то лабиринты, не видела этой двери, пыталась ее изобрести, или найти там, где ее не было. И находилась куча мнимых препятствий, сомнений, страхов.

Я стала гораздо наглее, но эта наглость не высокомерно-нарциссическая, а наивно-непосредственная. Мне ничего не стоит уйти с лекции, если мне неинтересно. Я стала менее зависимой от чужой критики и от чужих мнений, потому что мне стала доступна истина: если ты берешься что-то делать, то это неминуемо повлечет за собой какую-то агрессию, какое-то обесценивание — это просто естественный ход вещей.

Недавно я проделывала одно упражнение. Суть его такова: человек погружается в ситуацию «что бы он делал, если бы ему осталось жить год». И потом этот промежуток жизни сокращается — а если бы полгода, месяц. Я с удивлением для себя обнаружила, что я бы ничего не изменила. Это не значит, что я живу на пределе своих возможностей, но я действительно ощущаю какую-то простоту жизни и базовую удовлетворенность. Я могу позволить себе лениться и впадать в детство, и в этом я себя принимаю, проживаю это благополучно и двигаюсь дальше. Я думаю, это напрямую связано с тем, что я столкнулась с умиранием, с тем, что всё конечно. И смысл только в том, чтобы делать так, как хочется. Только в этом, других смыслов просто нет.

Что касается негативной стороны околосмертного опыта, то у меня развилась ипохондрия. Она не принимала никаких деструктивных форм, но тем не менее я чувствовала тревогу, и если я находила в теле какой-то недуг, не могла отвлечься и думать о чем-то другом. Настолько велик был страх, что ситуация может повториться.

Еще у меня появилось одно специфическое ощущение. Я его обсуждала со своим знакомым, который тоже пережил клиническую смерть — и ему это отозвалось. Ощущение следующее: как будто я узнала что-то, но не могу это выразить словами. Как будто я знаю какую-то тайну, но это тайна и от меня же самой. Меня это преследовало 4 года до того, как я обсудила это со своим знакомым. Он сказал: да, у меня то же самое. И мне немножко полегчало.

За последние два года я приняла этот свой опыт — не без сожаления о том, что это было. Но у меня есть четкая внутренняя убежденность, что этого не могло не случиться в моей жизни.

Татиана Воробьева, парапсихолог:

— Клиническую смерть я пережила, когда мне делали операцию на позвоночнике. Была введена нормальная доля наркоза, и я должна была перенести это состояние хорошо. Но что-то пошло не так — оказалось, что у меня индивидуальная непереносимость наркоза…
Я очнулась от крика врачей: «Дыши, дыши, только дыши!». Я не соображала, каким образом это произошло, но было ощущение, что меня «втянули» назад в мое физическое тело. Я не зацикливалась тогда на этом состоянии, потому что в тот день мне сказали, что я не смогу ходить — было полно других эмоций.

В состоянии клинической смерти я находилась несколько секунд, но на протяжении 3−4 дней после случившегося я впадала в сильное трансовое состояние. У меня не отключался мозг, были нормальные сердечные ритмы. Но было чувство, будто я выхожу из своего тела — и я не могла это остановить.

Мне даже казалось, что я нахожусь на консилиуме врачей, где разбирают мой случай: обсуждают, как восстановить мою возможность ходить. Мол, операция пошла не так, как задумывалось. И я услышала одну фразу: клиническая смерть длилась 40 секунд. Меня этот факт очень заинтересовал, и я начала думать: а сколько нужно, чтобы мозг умер?..

На следующий день я обсудила произошедшее с врачом. Он отнесся ко мне с большим доверием, уверил, что ничего катастрофического для тела не произошло, и пошутил, мол, «будешь экстрасенсом — ты же знаешь такие истории, когда необычные способности раскрылись после клинической смерти».

Когда я засыпала, у меня было ощущение, что меня буквально всасывает в сон. Разумеется, наш мозг рождает разные образы. Я видела очень яркий свет, безумно белый. Он не бьет в глаза. Ты можешь смотреть на него бесконечно. Смотришь на него — и видишь продолжение. Как будто за светом что-то есть.

Если описать физические изменения, которые произошли со мной после клинической смерти, то у меня начал падать уровень зрения. Сейчас у меня сильная близорукость. Кроме того, благодаря околосмертным переживаниям моя чувствительность стала действительно чрезвычайно сильной. Кажется, что я поняла суть всех вещей — от ветки за окном, до кровати в комнате.

Пережив стрессовые состояния, я четко понимаю: мозг стал работать иначе. В том числе и как нейропсихофизиолог могу четко пояснить, что во время любого стрессового воздействия на организм выделяется огромное количество свободной энергии. Обиды, переживания, воспоминания выходят наружу. Человек не открывает что-то гениальное. Просто мозг становится чистым и по-новому воспринимает информацию.

Все случается не просто так. И нужно спросить не «почему это произошло со мной?», а «для чего мне это?».

Наталья Яковенко, психолог, психоаналитик, руководитель центра психологии и психоанализа PsychoAnalitik.by :

— Соприкоснуться со смертью — всё равно что дотронуться до горячей сковородки. Это очень сильное ощущение. Человек вдруг осознает важное — конечность собственной жизни. Потому что мы на самом деле в свою смерть не верим. Так устроена наша психика.

Когда мы соприкасаемся с реальностью смерти тем или иным образом, то испытываем шок. Он ценен тем, что у нас появляется возможность пересмотреть свою жизнь и как-то распределить ресурсы, осознавая, что мы не вечные и что нельзя бесконечно долго жить с нелюбимым человеком или заниматься нелюбимым делом. Мы понимаем, что у нас есть определенное количество времени, и, соответственно, у этого времени повышается ценность. Потому люди быстро переосмысливают многие вещи, они готовы к переменам гораздо больше, чем остальные. В то же время нельзя сказать, что все люди, пережившие подобные состояния, свою жизнь изменили. Это работает только в том случае, если человек способен интерпретировать события и делать выводы.

В состоянии шока в организм попадает большое количество адреналина. И поскольку мы биологические существа и наша основная задача — выжить, организм определенным образом реагирует на опасность: он включает на максимум все свои ресурсы и головной мозг в том числе задействует дополнительные резервы. Есть очень интересный феномен — диссоциация, своеобразный выход из тела. Человек, находясь в ситуации острой травмы, которую он не в силах пережить не будучи разрушенным, отделяется от своего тела и наблюдает со стороны за тем, что происходит. Это спасает его от разрушения — «то, что происходит сейчас, происходит не с ним». Диссоциация — механизм психологической защиты. То, что использует наша психика в ситуации стресса для того, чтобы сохранить себя.

Термин “Клиническая смерть” закрепился в официальном медицинском лексиконе на рубеже 20 и 21 столетий, хотя использовался еще в 19 веке. Его применяют в тех случаях, когда сердце пациента перестало биться, что означает остановку циркуляции крови, снабжающей тело кислородом, без которого жизнь невозможна.

Тем не менее, у клеток есть кое-какой метаболический запас, на котором они могут недолго просуществовать без обогащения кислородом. Костная ткань, например, может сохраняться часы, а нервные клетки мозга умирают гораздо быстрее – от 2 до 7 минут. Именно за это время нужно вернуть человека к жизни. Если это удалось, то в таких случаях говорят, что человек пережил клиническую смерть.

Считается, что именно в мозге формируются те удивительные переживания, о которых свидетельствуют люди, пережившие клиническую смерть.

Поразительная схожесть воспоминаний о клинической смерти

Многие поражаются тому, насколько схожи воспоминания людей, переживших клиническую смерть: в них всегда присутствует свет, тоннель, видения. Скептики задаются вопросам – не сфабрикованы ли они? Мистики и апологеты паранормального считают, что схожесть опыта восставших из состояния клинической смерти доказывает реальность потустороннего мира.

Видения генерируются за мгновения до клинической смерти

С точки зрения современной науки на эти вопросы есть ответ. Согласно медицинским моделям функционирования организма, когда сердце остановилось – мозг замирает, его активность останавливается. Это означает, что какой бы опыт не переживал человек, в самом состоянии клинической смерти у него нет и не может быть ощущений, а значит и воспоминаний. Следовательно, и видение тоннеля, и присутствие якобы потусторонних сил, и свет – всё это генерируется до клинической смерти, буквально за считанные мгновения до неё.

Что же определяет схожесть воспоминаний в таком случае? Ни что иное, как схожесть наших, человеческих организмов. Картина наступления клинической смерти едина у тысяч людей: сердце бьётся хуже, кислородное обогащение мозга не происходит, наступает гипоксия. Условно говоря, мозг наполовину засыпает, наполовину галлюцинирует – и каждому видению можно сопоставить свой тип нарушенной работы.

Клиническая смерь на самом деле

Захлёстывающее чувство эйфории, неожиданной умиротворённости и добра - не предвестники загробного царства, а следствие резкого увеличения концентрации серотонина. В обычной жизни этот нейромедиатор регулирует в нас чувство радости. Исследования, проведённые в Германии под руководством А. Вутцлера, показали, что во время клинической смерти концентрация серотонина повышается минимум в три раза.

Тоннельное зрение

Многие люди сообщают, что видели коридор (или тоннель), а также свет в конце тоннеля. Медики объясняют это эффектом возникновения "тоннельного зрения". Дело в том, что в обычной жизни мы видим при помощи глаз только чёткое цветное пятно в центре, и мутную чёрно-белую периферию. Но наш мозг с младенчества умеет синтезировать картинки, создавая целостное поле зрения. Когда же мозг испытывает дефицит ресурсов, сигналы с периферии сетчатки не обрабатываются, что и вызывает характерное видение.

Чем дольше гипоксия, тем сильнее мозг начинает смешивать внешние сигналы с внутренними, галлюцинируя: верующие в эти моменты видят бога/дьявола, души своих умерших близких, тогда как у людей, не обладающих религиозным сознанием, сверхинтенсивно проносятся эпизоды их жизни.

Выход из тела

Перед самым "отключением" от жизни вестибулярный аппарат человека перестаёт вести себя нормальным образом, и люди испытывают чувство вознесения, полёта, выхода из тела.

По поводу этого феномена существует и такая точка зрения: многие учёные не считают внетелесный опыт как нечто паранормальное. Он переживается, да, но всё зависит от того, какие следствия мы этому приписываем. По мнению ведущего специалиста Института мозга человека Российской академии наук Дмитрия Спивака, есть малоизвестная статистика, согласно которой около 33% всех людей как минимум однажды переживали внетелесный опыт и воспринимали себя со стороны.

Учёный исследовал состояния сознания женщин в процессе родов: по его данным каждая 10-ая роженица испытывала чувство, как будто она видела себя со стороны. Отсюда делается вывод, что такое переживание – результат срабатывающей в предельных состояниях психической программы, встроенной глубоко на уровне психики. А клиническая смерть – пример предельного напряжения.

Люди после клинической смерти – есть ли последствия?

Одно из самых загадочных в клинической смерти – её последствия. Даже если человека удалось "вернуть с того света", можно ли уверенно говорить о том, что c “того света” вернулся тот же самый человек? Существуют множество зафиксированных примеров изменения личности, произошедших с пациентами - вот 3 истории из отчётов о случаях клинической смерти в США:

• тинэйджер Гарри вернулся к жизни, но не сохранил и следы от былых весёлости и дружеской расположенности. После инцидента он стал проявлять столько злобы, что даже его семье стало тяжело справляться с "этим человеком". В итоге родные сделали местом его постоянного проживания обособленный домик для гостей, чтобы как можно реже с ним контактировать. Его поведение стало жестоким до опасного уровня.
• девочка 3-х лет, пролежавшая 5 дней в коме, повела себя совершенно неожиданным образом: стала требовать алкоголь, при том, что никогда не пробовала его раньше. Кроме того, у неё проявилась клептомания и страсть к курению.
• замужняя женщина Хизер Х. поступила в отделение с повреждением черепа, в результате которого нарушилось кровообращение в мозге и наступила клиническая смерть. Несмотря на тяжесть и обширность повреждений, она вернулась к жизни, причём более чем насыщенной: её стремление к сексуальным контактам стало постоянным и непреодолимым. Врачи называют это "нимфоманией". Итог: муж подал на развод, и суд его удовлетворил.

Клиническая смерть снимает блокировку социальных запретов?

Нет исследований, которые бы давали однозначный ответ насчёт природы подобных изменений, но существует довольно реалистичная гипотеза.